Танцы с бряцаньем костей. Рассказы - Алексей Муренов

– Чем я могу помочь вам? – Семён в упор посмотрел на собеседника, простой молодой парень, под взглядом которого взрослый крепкий мужчина сжался и поник.

– Мы хотели узнать, не злится ли он на нас из-за этого? Ведь мы выгнали его из дома?

Семён удовлетворённо кивнул, расслабился и полуприкрыл глаза.

– Тише, пожалуйста.

Женщина разом перестала плакать.

– Как его звали?

– Боря, – сказал мужчина.

– Боря, – эхом отозвался Семён.

– Боря, – имя ушло в глубину, проваливаясь сквозь реальность, как частица антивещества. Оно тянуло сознание Семёна в холодную мёртвую бездну, во вселенную, лишённую звёзд. Там звучит музыка, которую невозможно услышать, там движется то, что не может двигаться, там живёт то, что здесь уже умерло.

Боря.

Он откликнулся откуда-то снизу, словно из трясины глубокого сна. Вокруг хаотично разбросанные иллюзии, вещи, отсутствующие в реальной жизни и вместе с тем, чёткая картина его видений: подвал, тусклая лампочка под грязным потолком, шум в водопроводных трубах.

– Боря ты умер

– Я так и знал.

– Уходи.

– Ладно.

– Злишься на родителей?

– Нет. Пусть Машка меня простит. Я сдал её золотые серёжки-бабочки. Она от них тащилась.

– Простит.

– Правда?

– Я обещаю. Иди с миром.

– Хорошо.

Семён открыл глаза и пристально посмотрел на мужчину и женщину.

– Ему очень стыдно. Он не злится на вас.

Женщина опустила голову и снова заплакала.

– Он просит прощения у какой-то Машки за то, что украл её серёжки-бабочки.

Женщина громко зарыдала. Мужчина, сделав титаническое усилие над собой, смог только выдавить:

– Маша, его младшая сестра.

И тоже заплакал.

ЧЕРЕЗ ДЕНЬ

– Я чувствую, что за дверью стоит женщина. Её душа не на месте. Она словно часть себя потеряла, потеряла то, чем жила все последние годы жизни. Она очень страдает. Я хочу ей помочь.

Молодой парень в очках, может быть лет на пять старше самого Семёна, поднялся.

– Хорошо, – сказал он. – Если так, я могу зайти и завтра. Я понимаю, что моя проблема не столь серьёзна. Могу и подождать.

Семён покачал головой:

– Нет. Твоя проблема тоже серьёзна. Ты очень много пьёшь в последнее время. Ты разочаровался в себе.

– Я знаю, – согласился парень в очках.

Семён неожиданно улыбнулся:

– Я читал твои рассказы. Они звучат как музыка.

– Правда?

– Да. Они как музыка.

Парень улыбнулся и кивнул. Ему было приятно слышать такое о своём творчестве. Но там ждала женщина с реальной проблемой, и потому он более не мог задерживать Семёна. Уже на пороге молодой экстрасенс его окликнул:

– Лёха.

– Да?

Семён как-то по-детски улыбнулся:

– Напиши как-нибудь рассказ обо мне.

– Хорошо, напишу, – ответил парень в очках, слегка замешкавшись. Затем он поклонился и молча вышел.

– Только пусть он тоже звучит как музыка.

ЗА ТРИ МЕСЯЦА ДО ЭТОГО

Они любили гулять по крыше, особенно в такую погоду как сегодня. Яркое солнце плавило своими лучами остатки самого плохого настроения. Свежий ветер трепал их длинные, выкрашенные в чёрный цвет волосы. Лиля улыбалась.

– Лилька, – сказала Альбина. – У тебя глаза, как у кошки.

– Зелёные? – Лиля засмеялась звонко и заразительно.

– Хитрые, – Альбина тоже захихикала. – Как у моей Муськи.

Девочки схватились за руки и начали танцевать на крыше, напевая припев из The Kill группы 30 Second To Mars. Испуганные голуби вспорхнули ввысь, теряя по пути свои перья. Солнце отражалось на льдинках мириадами крошечных ярких звёздочек.

Когда девочки остановились, Альбина отпустила руки подружки и посмотрела ввысь, в синеву яркого ноябрьского неба. Из её рта вырывался парок. Не смотря на солнечную погоду, было довольно прохладно. Лужицы вчерашнего дождя превратились в миниатюрные ледяные катки.

– Лилька, ты когда-нибудь влюблялась?

– Ну, – девочка смущённо покраснела, а затем неожиданно вновь громко рассмеялась. Её смех звучал как первоапрельская капель. Такой же звонкий, неожиданный и позитивный.

– Оп-паньки! – Альбина сморщила личико и подмигнула подруге. – Расскажи-ка мне свой секрет.

– Ну, я не знаю. Это такая тупость, вообще! Это тупость, Альбинка!

– Давай, рассказывай!

Когда смех утих, Лиля неожиданно стала серьёзной. Она уселась на самом краю крыши в позе полулотоса, подставив лицо свежему прохладному ветру. В этот момент она показалась подруге старше своих лет. Гораздо старше.

– Я даже не знаю, как его зовут. Тупость.

– Ты влюбилась? – спросила Альбина.

Лиля согласно покивала.

– Он старше меня почти вдвое. Ему уже тридцать.

– Ого. Не знаешь, как зовут, но знаешь, сколько ему лет?

– Угу, – Лиля грустно улыбнулась.

– А кто он?

Лиля пожала плечами:

– Не знаю. Он ездит на красной машине и живёт в третьем подъезде моего дома. Он классный.

– Слушай, а он это, случайно не женат?

Лиля неожиданно улыбнулась:

– Случайно, нет.

– Ага, и это ты знаешь. А как его зовут, не знаешь?

– Нет.

Девочки снова рассмеялись, резво вскочили на ноги и, схватившись за руки, начали снова танцевать на крыше, напевая свою любимую песню.

ТРИ ДНЯ СПУСТЯ

Было пасмурно. С неба снова падал редкий снежок. Его красная «лада калина» стояла возле подъезда. Левая передняя дверца была приоткрыта. Из салона доносилась музыка. Это была Леди Гага. Возможно, он просто слушал радио, но вдруг это была его любимая исполнительница. На всякий случай Лиля решила запомнить эту песню. Сердце бешено колотилось внутри. Но если не сейчас, то когда? Наверняка такая любовь приходит к человеку только раз в жизни, и Лиля просто не имела права её просто так, из-за своей трусости упускать.

Она нерешительно приблизилась к машине. Теперь было видно и его: высокий, широкоплечий, с очень выразительными глазами. Сейчас он просто курил. Но каждое его движение заставляло трепетать всю её сущность. Лиля сделала ещё один шаг, и ещё…

– Привет, – небрежно бросил он, глядя на неё с прищуром. О, господи, как же она любила эти карие бездонные глаза и его светлые волосы, зачёсанные назад.

– Привет, – как она не боролась, но дрожь в её голосе выдала волнение.

Он улыбнулся. Господи, он мне улыбнулся!

– Тебя как зовут?

– Лиля.

– А меня Андрей.

Он выбросил окурок:

– Я давно за тобой наблюдаю.

– Правда?

– Угу. Ты мне тоже нравишься.

Внезапно девочка почувствовала, что начинает предательски краснеть.

– Хочешь покататься? – спросил Андрей.

– Я?

Он расхохотался.

– Ну, конечно ты, дурочка! Здесь ведь только ты и я. Садись, поехали.

«Только ты и я», мысленно повторила Лиля.

В тот день они объехали полгорода. Она сидела рядом с ним, смеялась, когда он травил несмешные анекдоты, говорила, что мороженное очень вкусное, хотя на самом деле никогда не любила эскимо в шоколаде. Однажды он даже приобнял её, когда рассказывал свою очередную шутку. С каждым новым жестом, с каждым новым словом Лиля понимала, что влюбляется всё больше и больше.

А через пару дней она написала в своём дневнике стихотворение, которое назвала «Ты самый лучший». Лиле очень хотелось прочитать его Андрею. Она знала, что он будет тронут до глубины души, потому что она очень старалась. Очень-очень. Но вряд ли предательская дрожь в голосе позволит ей сделать это так красиво, как она хотела. Вряд ли он ощутит её подлинную любовь и ответит ей взаимностью, если она будет блеять как овечка, запинаясь на каждом слове.

И тогда Лиля нашла выход. На всякий случай она ещё разок проверила своё творение на предмет ошибок, исправила пару строк, чтобы рифма казалась мелодичнее, а затем взяла открытку и старательно переписала в неё всё цветными фломастерами.

Теперь он точно не останется равнодушен.

СПУСТЯ ПАРУ ЧАСОВ ПОСЛЕ КЛАДБИЩА

Семён сидел в своей комнате, всё ещё ощущая хмель и привкус сигарет, которые никогда не любил. Лицо покрывал толстый слой грязи. Замшевое пальто он бросил в ванную. Это был подарок брата на его двадцать пятый день рождения. Из глубины души невольно поднималось чувство стыда. Но он ничего не мог поделать. Людям нужно помогать. Пускай даже такой ценой. Пускай даже ценой любимого пальто.

В эту ночь большой свет включать не хотелось, и потому Семён зажёг свечу. И теперь она, слабо потрескивая, освещала его чумазое и слегка напуганное лицо.

Свечки тоже умеют плакать, подумал Семён. Капелька растаявшего воска в тот же миг скатилась вниз, к основанию. Я даже слышу, как она плачет вместе со мной. Но я больше не хочу плакать, потому что могу им помочь. Нужно помогать людям, потому что я могу это делать.